В полночь, когда заботы уже спят, а тревоги лишь разминаются, почуяв выход свой, в тихой комнате под самой крышей, сидел заброшенно человек одинокий. Глубоко задумавшись, он не замечал бродивших вокруг него тревог. Не слушая их гомон удалой и горестей неугомонных вой.
Глаза его в ревущую смотрели пустоту. Уста прошептывали тьмы обрывки, на пол роняя дня шелуху. Невнятных слов мякина. Колесами печали перестук: «шум, шум без края, без конца, шум деталей, шум безвременно погибшего дня улетает, она ушла, ушла, собака злая. Кругом лишь шум,» И кончиками пальцев гладил дремлющего пса, постукивавшего по полу не в такт словам хозяина облезлыми хвостами. Всеми разом.
На крыше дома раздался шум. Ломился ночи чернее Ворон. Стук был настолько громок, что будто бы стучалась птица не одним, а десятью стальными клювами сквозь дома броню пробиваясь.
Человек поднялся неохотно, сделал шаг, теряя тапочек с босой ноги, едва не споткнувшись об развалившегося дурня-пса. Открыл окно, и Ворон сразу же влетел. И сделал круг, оглядываясь подслеповато – стар.
Человек замахал руками боязливо, пытаясь выгнать птицу наглую – пошла! Но та, взгромоздившись на стол по-хозяйски, заговорила важно каркнув, пугая хозяина до полуобморока: «Задай мне правильный вопрос».
Человек смотрел, едва в себя придя, на ворона с недоумением: «Какой еще вопрос?»
«Правильный, который поможет тебе понять, как избежать ответственности за то, что ты сделал», — ответил ворон.
«Но у меня…»
«Конечно есть, болван, — ответил ворон, — но не этот»
Человек задумался, но как ни старался, никак не мог из себя выдавить хоть несколько слов. Ворон ждал терпеливо, но человек не смог отыскать слов правильных последовательность. Как не пытался. Махая руками, и бормоча разную ересь, пригоршнями раскидывая гласных букв ожерелья. Согласными буквами пол посыпая, как лед песком, и бродил, спотыкаясь о пса, цепляясь за старое кресло и стол.
Ворон, заскучавший совсем развернулся и, через открытое настежь окно вылетая, каркнул надменно через плечо: «думай вопрос!»
Утро настало нежданно. И человек окно, затворяя, спросил вдруг: «погоди, ответственности-то… За что?»
И услышал издалека знакомый голос сиплый: «Ну вот, ты думать начинаешь. Уже хорошо»