«Ну и молодежь нынче пошла, — Думал трактора Кхе-Кхе, глядя на задний борт стоящего  на чурбаках автомобиля по имени Льзя. — никакого уважения.  Как повернулся задом, так и стоит, кричи-не кричи.»  И, прицелившись, пустил осколком стекла, чистого, после прошедшего ночью дождя, солнечный зайчик в сохранившееся левое боковое зеркало  Льзя.

— Ну, цо, лзя тдохнуть окойно? — Протрещал сварливо Льзя, —  я, ебось тработал воё!

-Льзя, льзя!  —  передразнил его Кхе-кхе, — молод еще отдыхать. Я в твои годы бочку с удобрениями возил. Вот такую огромную! Да по праздникам на квас иногда отряжали.  Эх, идешь по городу, а народ за бидончиками разбегается, мол,  квас свежий привезли! Окрошку делать будем. Бочку возле магазина оставишь, а тебе вслед махают — привози еще! Почет и уважение. Я бы и сейчас  возил бы, да стартер вот и… Клапана. Сказали, понадобишься — позовем. Не зовут, что-то. А ты, молодой и сильный — у тебя, небось, и клапана в порядке и что там у тебя еще есть? А, да — свечи.  Эй, Льзя, свечи-то в порядке?

— Рядке, рядке. — пробурчал  Льзя,  — у еня се, очитай в орядке, роме — езины и то-то ам нутре.

— Врешь, небось, что у тебя там внутре-то?  Вот у меня…. Ну, да,  почти ничего не осталось, если честно.  Но я готов, как только позовут, сразу  готов — у меня  и чертежи все с собой,  в бардачке лежат. Тут же все наладят, поменяют, и я ещё не только бочку с квасом, но и пахать могу. Все, что угодно вспашу и засею, только навесные куда-то подевались. Эй, Льзя, ты не видел — там, у забора были мои навесные, как они?

— Ет, — проворчал Льзя,   — е ижу. Ожет на талолом дали?

— Не, не могут, ты что,  если их на металлолом, то я и не нужен, получается, а это не так. Сказали же, как только понадобишься, а пока тут постой. Места, сам понимаешь на машинном дворе мало, вот я и… Эй, а ты-то, как сюда попал?

— Писали, — бубунил Льзя, — зали, емней на ебя не пасёшся.  Мня там етерня, убцы жрёт. Да ще вария, кнулся его-то ару аз.

— Эх, молодежь, — Вздохнул Кхе-кхе, — горячие.  Ну, ничего. Скоро за нами точно придут, не может же быть, что мы никому не нужны были. Слышишь, эй, Льзя, не вешай нос, нас обязательно еще позовут! А пока… ладно, давай пока ждать, что ли. А хочешь, я тебе истории рассказывать буду? У тебя-то, небось и историй еще никаких не накопилось, а у меня их — хоть отбавляй.

Бабочка-капустница села на смятый от вечного недовольства в гармошку капот Льзя. Тот сморщился еще сильнее и чихнул, прогоняя её.  «Подумаешь,» — Фыркнула бабочка и перелетела на крышку, закрывающую трубу Кхе-кхе. Послушав немного рассказ Кхе-кхе о старых, добрых временах бабочка фыркнула, — «Старперы!» —  и улетела по своим, очень важным делам, отряхнув лапки от налипшей ржавчины.