Кролик Керогазыч аккуратно сложил уши конвертиком и засунул в нагрудный карман. Чтобы сохранней было, объяснил, хотя никто и не спрашивал. Он бы и рад, да утки — его старые подруги, улетели зимовать на северный полюс, присоседившись к какой-то проезжей экспедиции, а больше с ним никто знаться и не хотел. Курица, разве что. Да только Кролик опасался с ней разговаривать — уж больно обидчива. Вытащил Керогазыч булку из кармана пинжака и зашвырнул ее как есть в пруд — пусть рыбки, что ли съедят.
Вода в пруду забурлила, разгневанная непрошеной подачкой и показалась голова бегемота Тарзана. А, это ты, — разочарованно протянул Тарзан, — а я то думал….
Но о чем он думал спросить было некому. Кролик Керогазыч уже удалялся по аллее ведущей к старому фонтану. И Тарзан снова опустился на дно пруда и отщипывая от булки кусочки принялся кормить понемногу старого Карпа, приболевшего птичьим гриппом и сидевшего сгорбившись в тени затонувшей давным-давно, еще до того, как построили пруд, подводной лодки, укутавшись в старенький шарф, связанный ему на вырост мамой, когда он был еще глупым мальком. Эко тебя угораздило, — ворчал Тарзан, — птицы улетели, а ты умудрился их гриппом заболеть. И откуда ты его выкопал. Карп ничего не отвечал, только вздыхал и смотрел подслеповатыми глазами на солнечные блики игравшие на поверхности пруда в пятнашки.
Добавить комментарий