-Стой! — Кричала во след Крогазычу Булка, — стой, а то стрелять буду!
И топала ногами. Ноги, конечно же имели свое мнение о конфликте, но благоразумно помалкивали, тем более, что они были и не свои вовсе, так — прокатовские.
Керогазыч, не останавливался — дело сделано и теперь жизни их пойдут каждая по своей дорожке. Керогазыч точно знал, что его дорожка — к фонтану. Тем более, что Фонтан уже давно расставил фигурки на доске и даже придумал первый ход, заставив тем самым изрядно понервничать Керогазыча, придумавшего не только первый ход фонтана, но и продолжение и теперь думавшего, как убедить Фонтан, что его ход хожен другими сто двадцать миллионов раз и пора бы придумать новый, как раз на роль которого и претендовал ход Керогазыча — коньковый ход на бровях. Брови Керогазыч вызывался предоставить по первому требованию. Коньки — тоже.
Булке надоело, что ее щипет за всякие места бегемот по имени Тарзан и ее совсем не убедили уверения, что делает это он исключительно ради своего приболевшего птичьим гриппом друга.
Грипп! — возмутилась Булка, — Ага, да еще и птичий! На дне пруда. Вы что — с ума все посходили!?
-Ну, да, сошли, еще в прошлый раз, а что? -Удивился Тарзан, — Где хотим, тем и болеем. Правда Карпуша?
Но Карп не отвечал, он так увлекся наблюдениями за игрой солнечных бликов в пятнашки, что не обращал никакого внимания на Булку.
— Пятнадцать — три, — сообщил он рассеяно, — левые в пролете.
-В каком пролете? — заинтересовавшийся любивший определенность Тарзан.
-между третьим и четвертым этажом. — мрачно ответил Карп, никакой совести — играют спустя рукава.
-Ну, все же не так плохо, — Сказала Булка, — как в прошлый раз. Тогда пролет был дверной в кинотеатр. Так и не смогли пробиться — пришлось с крыши смотреть. А сейчас рукава хоть спустили — залезть будет легче. И вообще, вы на меня никакого внимания, а я через это страдать не собираюсь! Тем более, когда тебя щиплют всякие Хи… хи… хи… попамы!
-Не Хихи, а Бегемот, — ответил оскорбленный Тарзан, — я для друга старался, а не для того, чтобы меня оскорбляли всякие там булки недопеченные.
И Булка заверещав от обиды ринулась в бой.
Разъяренная Булка кричала вслед Керогазычу, — стреляю! Порешу тебя, как и Тарзана!
И, прицелившись из аркебузы, шандарахнула по Керогазычу из всех стволов.
Керогазыч залатал пробоину и с небольшим кроеном на правый борт продолжил свой путь.
-Вот, — говорил он Крену, — первый ход, он определяет все, определяет, как игра пойдет. В какую сторону. Один раз она, представляешь, в фонтан залезла, ха! Еле ее вытащили оттуда. Вот до чего виски доводит, особенно, если из под полы и не делиться с товарищами.
Крен лишь хмуро кивал и ничего не говорил — он помнил тот виски и свой камзол, который до сих пор не вернулся из химчистки. Крен подозревал, что камзол попросту ушел в загул от огорчения.
Булка сидела на дне пруда и плакала. От обиды. Во первых, чертова аркебуза сшибла её в пруд. Во вторых, никто не обращает на нее никакого внимания. В третьих… В третьих, она не может придумать, что в третьих и это угнетает ее больше всего!
Подошедший Карп присел рядом с ней и, отложив сторону тросточку, сказал, — В третьих — всегда есть друзья. А, самое главное, в четвертых — не надо унывать, из всего есть выход. Даже из птичьего гриппа. Не веришь? — Удивился он, — вот я же вышел. Там, за углом направо есть дверь. Ее мало кто видел, но в нее можно выйти откуда угодно. Правда-правда. Если эту дверь отыщешь, конечно.
И Карп с Булкой, досмотрев матч по пятнашкам, встали было чтобы отправится на поиски двери, но Булка, неожиданно опустившись обратно, сказала, — ты знаешь, давай в другой раз.
И улыбнулась.
Добавить комментарий