Гости

— Начать следует с того, что устало бредущий по раскалённой африканской земле слон Лоик упёрся бивнем в камень.

Ватрушкин  с сомнением покачал головой,

—  Тут какая-то экзотика…  Африка, а я только на речке бывал  в прошлом году, да и то,  чуть не утонул пока уток кормить пытался. Они, представляете, — оживился Ватрушкин, —  куда-то летели , а тут я такой, из магазина шел и заблудился! А тут они….

— Про уток — в другой раз! — Закричал режиссер Пузленький, — сейчас еще  не охотничий сезон, вот если бы я тебе про отпуск в сентябре просил написать тогда другое дело! Ты мне про Африку лучше,  чтобы теплее было, а то видишь, актер Затрапезный совсем уже замерз. Или  заснул?  Тогда,  его лучше и не будить, а то опять придется в магазин гонца посылать, а ты гонец некудыший….  Некудышний, ведь?

— Да, я заблудился, но утки…

— Да погоди ты про своих уток, я же про слона просил. Ло-о-оика. Знаешь такого?

— Еще нет, но если вы так говорите, то наверное да, — Ватрушкин запнулся об умоляющие глаза режиссера Пузленького и  забормотал, — Конечно буду, сейчас и познакомлюсь.

И, подтянув вечно спадающие с носа очки,  решительно пошел включать компьютер, с  которого тут же соскочил Злыдень. От греха подальше: какой-нибудь папуас с копьем наперевес выскочит из монитора и кинется на него.  С шифоньера безопасней, хотя и туда иногда залетали очень странные создания.

Вот и сейчас рядом с ним приземлился Гриф СовершенноCекретно! и строго поглядев на обомлевшего кота, принялся печатать на допотопной машинке «Оливетти», с грохотом переводя каретку, письмо в  прокуратуру( копия в Юнеско).

Кот пришел в себя под ванной. Старой, чугунной и очень надежной.  Так ему, по крайней мере,  казалось пока не расплескивая во все стороны воду на него не уставился  перевесившийся через облезлый край ванны огромный крокодил и не спросил,

— А ты — кто будешь?

Злыдень решил, что лучше ему, пожалуй, уже не приходить в себя,  а  прийти в кого нибудь другого, пусть его того  кошмары мучают, а с него этого довольно!

И он пришел в тапочек, свалившийся с ноги дремавшего актера Затрапезного.  Оставив там монументальную надпись «Я тут был»,  спрятался за радиатором, благо тот никогда не работал, а лишь бурчал  на кота, но сейчас это было все равно.

****

— Ну, вот! — Вопил по своему обыкновению режиссер Пузленький, — Все преотлично  получилось! И крокодилы и пальмы( » баоба… попытался возразить Ватрушкин, но его никто не слушал») У нас есть отличная пальма в реквизиторской! Помнишь, Затрапезный? Ты еще с нее свалился на первый ряд, а там…  А, неважно, приступаем к репетициям  немедленно!

— Так, а где же мы возьмем  крокодила? —  орал  Пузленький на весь подъезд,  таща за собой уже совсем приступившего к репетициям роли Колченоженького, Затрапезного.

— Здесь! Здесь! — Завопил  им вслед Злыдень, — В ванне! Я вас умоляю!

— Ого, как ты проголодался, — заметался Ватрушкин, — я про тебя совсем забыл! И кинулся  в кухню насыпать в миску Злыдня  сухого корма.
Злыдень с удивлением смотрел, как Ватрушкин? привычно подскользнувшись  в местах постоянного минирования, шлепнулся со всего маху на задницу и зашипел.

«Странно,  — думал  Злыдень, глядя на потирающего ушибленные места Ватрушкина, — я тут, кажется,  не причем. Неужели гости постарались? А с виду такие приличные люди»

И помотав башкой, пошел на призывное курлыканье  Ватрушкина, привычно намечая на ходу новые места для минирования фарватера, в чем об всегда был большой дока.