Кролик Керогазыч рисовал на небе ромашки. Ромашки, по большей части, выходили хоть и красивыми, но, все же, кривоватыми. Ну, самую малость. Керогазыча, впрочем, это ничуть не смущало. Когда же облакам стало тесно на ромашковой поляне Солнце погрозило Керогазычу,
— Отправлю на пересдачу правил рисования на небе! Ишь, устроил тут балаган! — И ухмыльнулось в сторону, чтобы Керогазыч не заметил.
Керогазыч нащупал в кармане пиджака талон весь в дырках и вздохнул,
— А может… лучше штраф, а? — Крикнул он, — У меня уже места для отметок не осталось, а если меня лишат прав, то как я…
Солнце сделало вид, что не заметила Керогазычевской реплики и, ткнув посохом облако увлеченно нюхавшее последнюю из нарисованных ромашек, отправилось дальше вниз по отражению Великой реки.
— Что делаем? — Ящерица Фрося присела на краешек скамейки на которой сидел Керогазыч.
— Я тут… — замялся Керогазыч, — Сижу. Пруд вот.
— Охраняешь, чтобы не украли? — фыркнула Фрося.
— Нет, я уток считаю…
— Так улетели же они? — Удивилась Фрося, — На юг сказывали. Это даже мой хвост знает. Хвост? Эй! Ну, и где опять это паршивец?
— Не твой? — спросил Керогазыч, показывая на высунувшегося из пруда крокодила.
— Великоват, что-то, — близоруко прищурилась Фрося, — но сейчас спрошу. На всякий случай. — Она была очень хозяйственной ящерицой. — Эй, хвост! — Прокричала она, сложив ладошки рупором, — ты не мой хвост?
— Я свой хвост! — обиделся Крокодил, — вот еще не хватало! — И принялся облизываться, глядя на Солнце масляными глазами.
— Значит точно не немой, — сказал Керогазыч, — видишь, разговаривает. — И сорвав с неба ромашку, вручил ее Фросе. — А пойдемте по аллеям погуляем? Он наверняка у карусели крутится ваш хвост, где же еще!
Добавить комментарий