Гриф СовершенноСекретно! бдивший по своему обыкновению все окружающее с верхушки Баобаба готовился упасть в обморок. Да-да, вы не ослышались: он — в обморок. Ну, просто, есть от чего.
— Каррр, — Прошелестел Гриф прошлогодним, высохшим до прожилок, листиком, — То есть, простите… Не «кар-р», а…. Как его? Забыл…., — И упал. В обморок, как и было сказано. На предварительно разложенную на соседнюю развилку стопку журналов наружного наблюдения за прошлый год, которые он вел с большой любовью и тщанием.
Крокодил Крооша стоял на перископной глубине, и наблюдал за происходящим затаив дыхание.
— Гляди, — Прошептал Бегемот Кеша, занявшим позицию рядом с Кроошей, — Люк, кажется, открывают.
— Тс-с!— Прошипел Крооша, — Не пускай пузыри! А то еще в реку сунутся…., — Но наблюдательную позицию не покинул, и не отступил на заранее заготовленную, под старым Лендровером, лежащим на дне Великой реки уже черт знает сколько времени, может даже и со вчерашнего дня.
На берегу, рядом с валявшейся в глубоком, надежном как броня обмороке Антилопой Гну, стояла летающая тарелка. Признаков жизни тарелка все еще не подавала.
— А может они тоже, того? — Спросила Журафа Люська, высунувшись из-за спины Баобаба, за которым, почти успешно пряталась от…. От кого она пряталась, Люська не очень понимала, и если чего и опасалась, на самом деле, то , это, а вдруг там, в этой штуке ее муж, а она не знает? — Может, проверим?
— Я те проверю! — Взвизгнула в кустах мадам Бородавочник, и свистнув, увела поросят подальше в колючие кусты, куда, как она справедливо полагала, ни одно живое существо, обладающее хоть каплей разума не полезет.
— Может их растоптать и все дела? — Выдохнул слон Ллоик, стоявший за Неприсоединившимся Баобабом не принимавшим обычно участие во всеобщих делах, а дремавшем себе на солнышке просто так. — Я могу, у меня ног — во, штук сто! Наступлю — не обрадуются.
Слон Ллоик если чего и боялся, так это Журафы Люськи, имевшей на него виды. Ну, на случай, если ее родной муж так и не найдется.
В это время крышка летающей тарелки и правда открылась и наружу вылез Зеленый Человечек. Саванна вздрогнула, это упал в обморок Неприсоединившийся Баобаб.
Зеленый, тем временем, развил бурную деятельность. Поблескивая всеми тремя рядами глаз и размахивая хвостом, он расставил великое множество приборов и вытащив из кармана потрепанную записную книжку принялся заносить в нее показание приборов.
Саванна затаила дыхание.
— Извините, — робко сказала Люська, выглядывая сквозь трясущиеся от страха листья, — а вы, случайно не мой… Муж?
Зеленый оторопел, но справившись с волнением просигналил что-то всеми глазами и руками и издал низкий звук, от которого Гриф СовершенноСекретно! вздрогнул и рухнул уже не на подготовленные позиции, а на голову Люське.
— Ай! — Заверещала Люська, — Спасите! Насилую-ю-ю-т!
— Кто, где!? — Прохрипел Гриф, и не приходя в сознание приступил к отбору показаний у всех свидетелей. Неприсоединившийся Баобаб был немедленно заключен под стражу, как самый вероятный насильник. Мадам Бородавочник под присягой давала показания, что она своими глазами видела, как Баобаб неоднократно пытался воспользоваться Люськиным простодушием и положением необрученной вдовы. Зеленого заставили писать объяснительную записку — на каком основании он тут находится, не имея не только прописки или вида на жительство, но и подорожной любого сорта.
***
Крокодил Крооша лежал на своем любимом драном во всех местах шезлонге, выловленном им на перекате Великой реки и читал газету, оставленную Зеленым. Газета на непонятном языке, но это не смущает Кроошу ничуть. А может, это и не газета, но спросить не у кого. Сам Зеленый, признанный нарушителем, красит по всей саванне известкой стволы баобаов. Его тарелка по решению суда утоплена в Великой реке, а приборы валявшиеся на берегу без дела изучал на каникулах сын мадам Бородавочник, Колченоженький. Он уже определил, что можно сделать с одним из них и теперь успешно использует свое открытие в общаге на зависть однокурсников, открывая бутылки с пивом одним взглядом.
Добавить комментарий