Последняя тарелка протерта, и полотенце с двумя красными петухами повешено на крючок. Петухи обернувшись Лягушкой и Динозавром ведут неспешную беседу искоса поглядывая на нас. Я сижу молча, стараясь не нарываться. До смерти надоевший вечер наступил еще вчера, или в прошлом году — сразу же после того неловкого момента с рыцарем. А может еще в прошлой жизни? Не помню. Черный мотоциклетный шлем, украшенный подмигивающим черепом с костями( долго же я, сроду не рисовавший ничего сложнее человечка-огуречка, вырисовывал их, отчаянно пыхтя от усердия) пылится на массивном комоде. Я незаметно ощупываю затылок. Бугрист. Нет, что это я — вот! След от шлема. Сохранился.
— Ну, и что ты там опять задумал? — Карга внимательно смотрит на меня. — Опять на приключения потянуло?
— Да нет, — Вздыхаю, — Слушай, а что если отремонтировать байк и отправиться в путешествие, а?
Лягушка с Динозавром с любопытством смотрят на нас.
— Я так и знала, — Вздыхает старуха, — Какое еще путешествие, а кто за домом присмотрит? Лучше… Лучше, вот, мусор вынеси.
Динозавр отвернулся, и делает вид, что ничего не видел — солидарность проявляет. Я подхватываю ведро. И ни слова не говоря( прошу отметить, ни слова!) иду к двери, насвистывая что-то из молодости. Динозавр спохватившись несется следом за мной, не слушая воплей Лягушки, и выскакивает в открываемую дверь, мявкнув от избытка чувств.
По дороге вниз провожу ногтем по старой царапине на стене. Надо же, какой идиот, мелькают воспоминание, меч—голова с плеч… Кот мяукает снизу: торопится выскочит на улицу. Ничего, подождешь, я тебе не метеорит. Интересно, где тот меч? Кажется, я его видел с кладовой. Или нет?
Сижу на старом, облезлом уже чоппере и встречный ветер дует мне в морду, развевая, кхм, изрядно поредевшие патлы, когда-то доставлявшие мне не мало проблем. Особенно в школе, когда нас всех заставляли стричься под ноль, опасаясь нашествия вредителей. Один я расхаживал с шевелюрой. Наш главный по порядку, ревел на ратующих за справедливость — будете, олухи, знать предмет так, как этот недоумок, я и вам разрешу. Хоть до пола! Хорошие были времена, хоть и смутные.
Прибавляю газ, переключив передачу, но порыв ветра неожиданно стихает и я, вздохнув, сползаю с немого байка и перебираюсь на садовую скамейку, на спинке которой собственноручно нацарапал когда-то свой девиз. Кот громыхает в старых доспехах, украшающих газон, справа от фонтана. В сумерках мне не очень видно что он там делает. Перевожу взгляд на Недалекого Горниста и тот делает вид, что он тут не причем и пытается даже что-то сыграть, но спохватившись — дудки то нет, машет в отчаянии рукой и отдает мне салют. Я машу в ответ. Расслабься. Не до тебя. Байк конечно не починить. Проще в металлолом сдать.
— Вместе о всем этим хламом, — произносит Принцесса, садясь рядом со мной, — Я так и знала, что ты тут.
Я молчу, глядя на уже сто лет как заходящее за забор солнце и молчу. А что тут говорить, она права.
— Ты знаешь, а может и правда, починишь свой драндулет, съездим к… Да хотя бы и принцу, что напротив живет — тыщу лет его не видели. Как он там, один одинешенек?
Я откашливаюсь, и стараясь говорить уверенным голосом, начинаю развивать тему поездки, сетуя, что с деталями к антикварным байкам нынче совсем не просто, но мы обязательно найдем все что нужно! Рисую клюкой карту нашего путешествия на песке и включаю в него остановку у принца, и завтрак с Серым Кроликом, и…. Принцесса смеется серебряным, весенним ручейком. Кот трется о ее ногу и урчит в унисон смеху. Непонятно как выбравшаяся Лягушка сидит на голове у Горниста, оскорбленно каркая время от времени.
— Знаешь, — говорю я отбрасывая не нужную уже клюку, — тебе не кажется, что вечер как-то затянулся? Давай прокатимся прямо сейчас. Садись.
Пригибаю голову, чтобы ей было удобнее сесть мне на шею, и убедившись, что она надежно держится, взлетаю вслед за солнцем, расправив огромные крылья.
Солнце вздохнув с облегчение, шепчет, давно бы уж, сколько можно… И кричит мне, — Давай, кто первый!
Я взвизгнув, несусь за ним следом, спалив по дороге несчастный чоппер огненным залпом — не о чем жалеть! У меня на шее хохочет во все горло принцесса. Солнце из последних сил первым разрывает финишную ленту горизонта. Я едва успеваю приземлиться на четыре точки, чтобы принцесса не пострадала, как наступает полная темнота и я растворяюсь в ней без остатка. Долгожданная ночь, после которой наступит новое утро.
Добавить комментарий