Утро тяжелого дня, да. Девицы-психологини меня бросили у Старкова, забыв, что звали меня их провожать. Я уже потом понял, что целью коварных девок было подружить бесхозного меня с их подругой, находившейся в раздрае. Ну, я сами понимаете, был парень — хоть куда! В таком-то прикиде. Но предпочитал сидеть в задвинутом в угол кресле. Встать на вихляющие котурны мне представлялось действием несколько опрометчивым. После двух падений на общественный стол. После чего меня и сослали на кресло. Мне и водку туда подавали. И даже капусту иногда. Закусить. Я мрачно сидел в углу, страдая, что мои шикарные джинсы никто не видит. И разглядывал исподтишка молчаливую девицу, сидевшую несколько на отшибе.
— Мы пойдем, покурим, — громко сказала родственница великого поэта, щурясь от едкого дыма. Впрочем, она была слепа как крот, но очки принципиально не носила — они ей не шли. — И полезла в окно.
— Да, пойдем! — поддержала ее Людка гася стопитидисятую сигарету в тарелке с остатками капусты, и взяв Старкова за шкирку вышла с ним в другое окно.
Мы посидели еще немного и оставшаяся со мной девица сказала нервным голосом,
— Ты, что не понимаешь?
— Чего? — оторвался я от изучения ее коленок.
— Нас же сводят!
Я огляделся и пожал плечами,
— А чё -самое место — у ветеринара. («алиментного щенка требуй!» — донеслось из-за окна, потом послышалось хрюканье и снова воцарилась тишина. )
— Тебе смешно, что ли? — Девица несколько покраснела, и я испугался — еще заедет чем-нибудь, иди знай их этих психологинь в подпитии.
— Так давай же сводиться! — Бодро сказал я поднимаясь на ноги и делая шаг, к вздохнувшей с облегчением девице. Падение было стремительным и я почти ничего не поломал. Так, у ножка у стола, наконец-то, отвалилась и тарелка с остатками капусты приземлилась мне на затылок. Носом же я попал как раз на юбку и застыл, пытаясь понять — где я? Девица с материнским терпением стряхивала с моей головы капусту и бычки, а за окном раздалось радостное,
— Мы пойдем, пожалуй, поздно уже!
И сдавленный голос Старкова — Да у меня еще зана….
Утром, тут обойдемся без подробностей, я продрал глаза и понял, что в комнате один. И понял, что мне пора. Потому, что даже для того, чтобы выпить стакан пустого чаю, пришлось бы отыскать, где на этой улице колонка, отмыть ведро(кроме помойного я никакого больше не обнаружил ) и сходить в магазин, купить заварки.
Хотя, были варианты и попроще, например, утолить жажду из Люськиной миски, но она была пуста, а Люська смотрела недобро, хотя глаз ее и не было видно.
И я решил — в общагу!
Сказано — сделано. Я пошел. Потом заборы на улице кончились я и оказался на огромном лугу без всякой поддержки. Та-ак, — понял я, — кажется я пошел в другую сторону…
Идти по лугу в туфлях на высоком каблуке оказалось еще труднее, чем по асфальту. Но я твердо решил -умру, но дойду! И дошел. Сначала до какой-то рощи. Потом, через пол часа, пробившись сквозь невысокий кустарник, вышел к заводу. Раз тут завод, значит должны быть люди. Раз есть люди — есть автобус! Ну, хоть куда-нибудь, лишь бы уже ехать а не идти. Я доковылял до остановки, удивляясь, отчего так мало людей. «ГПЗ» прочел я и опустился на скамейку — другой конец города. Тут кроме завода никакого жилья, И… Блядь! Сегодня же воскресенье! Транспорт не ходит…
Приплыл.
Добавить комментарий