Из всей обуви советских времен лишь боты «прощай молодость» и вьетнамские кеды снискали мое уважение. Увы, к моде и то и другое имели отношения не больше, чем «Москвич» к слову «автомобиль». Модным же быть чертовски хотелось. И вот я бреду от дерева к дереву, от одного фонарного столба к другому, на ужасных ходулях не чувствуя уже не только ноги, но и спину и… А что это за хрюканье у меня за спиной?
Нежно обнимаю фонарный столб так уютно расположившийся у меня на пути. Надо же как-то удержаться в вертикальной плоскости. И хотя зрителей, вроде, и не видать, но смотреть на окружающих лежа на асфальте — травмировать их нервную систему, а я не настолько жесток. Осторожно поворачиваю голову и вижу — такси! Метрах в трех за моей спиной. Отклеившись от столба кидаюсь ему наперерез! Не обращая внимания, что оно, собственно, никуда и не торопится.
Капот я ему не помял. Хотя ощущение было несколько иным, чем при падении мордой в юбку. Но выдержал.
«Газ-24» была железной машиной. Не такой, конечно, как газ-21, но тоже ничего. Отечественный автопром, как раз тогда решился отойти от производства многоцелевой бронетехники, способной выдержать попадание фауст-патрона и поднатужившись выпустил вместо газ-21 «Шевроле 59-го года» замаскировав его под именем «газ-24». Она уже с прямым попаданием снаряда не справилась бы, но толщина брони все еще была достаточной, чтобы рухнувший на капот я не мог нанести ему видимый глазом ущерб. Водила, продолжая хрюкать, задает дурацкий вопрос,
— Больно?
— Железная же, — тру явно распухающий нос, — конечно больно. Сам бы попробовал….
— Да нет, я про колодки! — ржет уже в голос таксист.
— На Южную, — ледяным тоном произношу я, пытаясь выпрямиться в полный рост, что совсем не просто, когда стоишь, опираясь на капот, — Только у меня денег нет.
— Садись, — машет рукой таксист, и утирая слезы говорит совершенно немыслимое, — так довезу.
Всю дорогу до Южной, таксист рассуждал о моде. Предлагал смотаться к цыганам:
— У них джинсы — самая что ни на есть фирма, не то что у тебя, — вещал он, — у них цех. Шьют — закачаешься! Они и сабо делают. Прямо из Японии.
Я явственно представил себе, самые настоящие японские сабо, вырубленные топором из отечественной лиственницы пьяным цыганом и содрогнулся.
— Нет, — твердо сказал я, снимая с ног туфли, и вышел из такси, — Спасибо тебе, добрый человек.
— Тебе спасибо, — Жизнерадостно откликнулся таксист, — скрасил мне воскресное утро. Будешь еще в наших местах в обновках — заходи, а то кроме мордобя в нашем околотке — никаких развлечений.
Я шлепал босиком по коридору общаги, радуясь жизни. Туфли же я нес на вытянутых руках, как несут гремучую змею, или в нашем случае -гадюку, откуда у нас гремучие змеи, если даже «Монтана» у нас — слово написанное на кожаном ярлыке. Не больше.
Прислушавшись к грохоту туфель в мусоропроводе, я вздохнул — модным мне, кажется, не быть. Вьетнамские кеды ждали меня под кроватью, джинсы, пусть и с лайбой на боку, были на мне. Любимая разноцветная рубаха — детище отечественного леспрома, пережила всего одну стирку из двух теоретически возможных до перехода в статус половой тряпки, почти не изменилась в цвете. Жизнь… Вся жизнь еще была впереди, и черт с ней, с модой!
В это время по коридору кто-то процокал сабами — не передаваемый звук. И я вздохнув, прикинул, чисто машинально, сколько мне надо денег чтобы приобрести продукцию отечественного цыганпрома. Выходило, что слишком много.
Добавить комментарий