— Молчи, мой друг, не издавай ни звука… — Пробормотал Нектототам, почесывая вспухшую от комариных укусов руку, — молчи….
— С кем это ты разговариваешь? — Удивился Маляка, добывавший в кроне Дружище Дерево чернильные орешки — у него закончилась черная краска и он не мог закончить эпическое полотно: «Нектототам сферический в поисках смысла жизни перед обедом»
— Комары, — коротко ответил Нектототам, — моя вина.
—Да—да! — Наябедничал Каляка, сидевший под деревом на берегу и бросавший камешки в пролетающих чаек — Они и меня безвинного кушали.
— Это кто тут безвинный? — Высунулся из листвы Маляка, — а кто пасквиль про лягушку Дусю в газетку тиснул?
— С твоей иллюстрацией, между прочим, — не остался в долгу Каляка и на всякий случай сбросил с ног шлепанцы — так удирать легче.
— Это, какой еще пасквиль? — Удивился Нектототам.
— Да в завтрашней газете будет, — проинформировал Маляка, прикидывая заодно, сможет ли он взлететь с этой ветки, или она обломится как в прошлый раз, когда для размаха крыльев места оказалось недостаточно и ему пришлось выскочить на тонкую часть… Дружище Дерево потом долго ругался, грозя всяческими карами. Кар Маляка не боялся, а вот ветку пришлось восстанавливать. — Там про то, что без комаров Дуся не смогла бы выжить, я уж не говорю про комара Федю, который был душой историй…
— А без комара Сереги и космонавты бы не смогли и в половину передряг попасть! — Крикнул с уже безопасного по его мнению расстояния Каляка, — настоящий друг!
— Это кто вам напел? — Удивился Нектототам, я этих самых… как их там Дусь и Серег еще и не придумал, а комары меня уже сейчас…
— Голоса, — Пискнул Маляка, решивший, что и на этот раз, если придется бежать, то лучше всего это сделать с земли. Разбег, конечно, придется увеличить, зато крылья можно расправить полностью.
— Та-ак, — Нахмурился Нектототам, — я так и знал, что снова эти смутьяны воду мутят. Допросятся — вышлю их куда подальше!
— А откуда же мы узнаем о… — Пискнул Комар Федя, — Извините, меня уже изобрели, так что я полечу, пожалуй… А куда я полечу? — Озадачился он вдруг.
— Ты и придумывай, раз уж тут, — Буркнул Нектототам поглаживая зудящую от укусов руку.
— А я… А у меня друг есть! — Сообщил Федя, — Слон.
— Розовый? — Образовался Маляка, — у меня как раз такой краски — завались!
— Не, не розовый, левый. Ну из тех, что на Великой черепахе стоят — землю держат. А она по реке плывет.
Каляка заглянул под обрыв берега и сообщил,
— Чушь, нет там никакой черепахи, там… — Он снова перегнулся, — а нет, и правда есть…
— Вот, — сказал запыхавшийся Комар Федя, вручая Нектототаму туесок, — это — тина, она лечебная. Тебе Лягушка Дуся передала, велела мазать три раза в день и все укусы как рукой снимет. Ну, я полетел, а то Тиранозавр Костя заждался.
Голос замолчал.
— Так Значит Нектототам выдумал все? — Спросил Дзыник.
— Почему — все? — удивился Второй голос, — Он выдумал комара, а комар — всех остальных. Да и комар, честно говоря, не его заслуга, они по его же недосмотру в тот мир попали, при создании. Молод он еще…
— Так вот как вы сюда попали, — сказала Дара…
Голоса не отвечали и заскучавший Плюмберанец смотался к горизонту событий: проверить — не появилось ли еще дырок, сквозь которые к ним может просочиться еще какое-нибудь недоразумение. Голосам он не верил. Да и как можно верить тому, кто несет полную чушь, в которой пять из семи слов — полная бессмыслица.
Добавить комментарий