«Метаболизм кремниевого организма в переходный возраст подразумевает…» — Унькин отложил истрепанный учебник в сторону и уставился в окно.
— Ну? — Не вытерпел дворовый трактор Тэшка, толокшийся у входа. Как бы и внутри, где запрещено, но и снаружи тоже. — А то у нас стальной Лис уже так наобновлялся, что и сам не поймет, что у его там внутри.
— Да пусть хоть до чистой плазмы обновляется, — Вздохнул Унькин, и хмыкнул, — А что — идея. Мы его в магнитную бутылку загоним. И он целее будет, да и нам хоть часть энергии от Ядерного Гриба можно будет утилизировать, а то уже и не знаю куда ее….
Гриб сидел в своей банке на подоконнике и грустил укутавшись фиолетовыми молниями. За окном молодая поросль Унькиных шумели в кадушке, стараясь привлечь внимание Унькина старшего. Нам! Нам давай! Уж мы-то знаем куда энергию девать! Некоторые из тех, что порасторопней, уже размахивали синьками диковинных агрегатов, назначение которых было даже страшно представить. Антикварный Паровой Молот не просыпаясь отвесил затрещины самым рьяным, а зачинщикам, выявленным им без труда, пригрозил отлучением от подпитки на три круга нечетной Луны. Молодая поросль примолкла, и тут же принялась составлять планы мести. Кому мстить, впрочем, они так и не смогли решить, оставив это на потом. Молот, прислушавшись к их прожектам, успокоился и задремал, пригреваемый сполохами неспокойного в это фазе Солнца.
— А где Черепаха? — Спросила Дара, — и этот, как его, Федя?
— Во втором пузыре, — Сказал голос, — а что?
— Ну, я не знаю, хотя… а в каком мы?
— Все зависит от того, по какой системе считать, — Сказал второй Голос, — если так, как мы продвигались… В десятом.
— Девятом, — поправил его первый Голос, — Один схлопнулся, кажется из-за…
— Не важно, — перебил его второй, — В этой грозди все находятся и это главное.
— Вы знаете, а мне тот пузырь нравился, в котором принцесса плакала, — сказал вдруг Разливанец, — и мотоцикл.
— Тоже плакал? — Встрял один из Дзыников, оторвавшись от ставшей, вдруг, страшно популярной среди дзыников забавы: «найди пропавшее измерение»
— Кто, мотоцикл? Не знаю, — вздохнул Разливанец, — если я правильно грокнул понятие «плакать», то — вряд ли.
— Надеюсь, что неправильно, — сказала Причальная Сойка, а то — принцесса плачет, а мотоцикл нет — чистой воды несправедливость. Нарушение прав и прочие неприятности.
— Мы против несправедливости! — Воскликнул Плюмберанец и незаметно подал сигнал своему Драндулету.
— Да! — Завопил тот, правильно сориентировавшись, — против! И за раздвигание горизонтов!
Все уставились на Драндулет, который учуяв, что ляпнул что-то лишнее, немедленно забубнил:
— А чё, я ничё, у меня и правов-то никаких нет, решения принимать, да, но уж больно горизонты близко к нам подобрались — места для всех Дзыников давно перестало хватать, они уже по сто каким-то там измерениям щемятся, да и мусор, что в дырки в горизонте сюда попадает уже складировать негде! — вырулил он на привычную тему.
— А куда Плюмберанец смотрит? — Подхватил эстафету Разливанец, — Это его прямая обязанность дырки заделывать.
— А, чего? — очнулся Плюмберанец, — Какие дырки? Где? Драндулет! — завопил он, — протечка у нас, живо в поход!
И Плюмберанец ломанулся к горизонту событий, снося все на своем пути на добрый десяток измерений вглубь реальности. За ним, яростно размахивая усами, несся Дранулет, полный решимости не допустить врага и утилизировать его при первой же возможности.
— Ну, а мы пока продолжим, — сказал первый голос, — Не так ли?
Все дружно промолчали.
Унькин сдвинул в сторону банку с ядерным грибом и выглянул наружу. Смеркалось. Впервые за два оборота четной Луны совпало так, что все источники света попрятались за горизонтом, ну, или собирались спрятаться. Здорово, обрадовался Унькин, можно посидеть на крыше. Одному посидеть, хмыкнул он глядя как дворовый трактор Тэшка забившись в свою конуру сонно таращится чумазой фарой на дойный Экскаватор, мирно пережевывающий пук сочных кабелей, выдернутых из трансформаторной будки оставленной Унькиным без присмотра.
Унькин выбрался на крышу и отогнав назойливый не по сезону кварк, мельтешивший перед ним, уставился на покрытое расцветающими всполохами и переплетениями силовых линий пространство. Давно не было такой красивой ночи, подумал Унькин, жаль, что будет она недолгой.
Добавить комментарий