– Ты кто? – Дед Котлеткин смотрел на невозмутимую рыжую и совершенно наглую морду кота, восседавшего на табурете рядом с кухонным столом.
– Не надо было окно открытым оставлять, – брякнули настенные часы, нарисованные внучкой на обоях, – не было бы у тебя и гостей названых.
– Ну, так, мы гостям всегда рады, – ответил часам Котлеткин, ставя сумки на стол. – Тем более что у меня для такого гостя и угощение есть подходящее. Я тут рыбный пирог собирался стряпать.
Кот одобрительно мяукнул и, соскочив с табурета, потерся о ногу Котлеткина.
– Теперь у тебя еще больше гостей будет, – включился в разговор репродуктор, обычно молчавший. Новости Деда не интересовали, а про погоду он и так все знал заранее. – Небось, блох с него как… как… Кхм…
– Что, разговаривать разучился? – хихикнули Ходики, – это все от бесполезности твоей. Висишь, место зря занимаешь. Лучше бы Дед картинку с лебедями на твое место повесил, все больше толку было бы, заодно и дырку в обоях прикрыл бы.
– Лучше уж тогда обои сменить, – буркнул репродуктор, – заодно и от тебя, надоеды, избавились бы.
– Тебя как зовут? – спросил Котлеткин. – Рыжий?
Кот осуждающе посмотрел на деда.
– И ты туда же? Неужели нельзя хоть немного фантазии проявить, а то все — Серый, Рыжий. Скажи еще — серо-буро-малиновый в крапинку.
Дед почесал в затылке.
– А и правда, глупо как-то выходит.
– А ты его Медведем назови, – хихикнул Репродуктор, – может, он и превращаться умеет?
– Это оборотни превращаются, – скрипнули часы, – а не медведи!
– Эх, темнота некультурная, – задребезжал в смешке Репродуктор, – нам на курсах переквалификации рассказывали про Медведя, который умел превращаться. Там еще и Колдун был, он, собственно, и наколдовал, а потом они ра-аз, и в отель погибшего альпиниста попали, а там все еще хуже стало. — Ты только не перебивай, а то я собьюсь, – предупредил Репродуктор, – о чем это я? Ах, да! И тут они выходят в открытый космос, представляешь?
– Кто, медведь с Колдуном? – изумились Часы.
– Да какой там медведь! Космонавт Кузя – у него задание домашнее было: собрать гербарий из осенних метеоритов, ну вот он и пошел, а Космонавт Джон просто так пошел — ему скучно было на станции оставаться.
Дед Котлеткин закрывал пирог, защипывая края, а Медведь, то есть — Лис, доедал остатки рыбьего хвоста, щедро откромсанного едва ли не с середины рыбины, под гундение Репродуктора, который уже никто не слушал. Не потому, что не интересно, нет, наоборот — очень интересно, но дребезжащий диффузор и цепляющаяся за магнит катушка (результат падения) превращали рассказ в кучу едва понятных звуков. Котлеткин поставил пирог в духовку и приглушил репродуктор.
– Ну что, дождешься Внучку? Она скоро должна придти. Может, даже сегодня, – он вздохнул, – да и пирог лучше есть в компании, а?
Лис осмотрел выделенную ему чашку, уже пустую, и кивнул.
– Пожалуй, в следующий раз. Предавай ей привет. А я… Завтра загляну. Хорошо?
Котлеткин помахал вслед мелькнувшему в открытом окне рыжему хвосту.
– Мы тебе пирога оставим, обещаю…
И вновь добавил звук репродуктору, уж больно интересно, чем там, у медведя, закончилось…
Добавить комментарий