Ужин

Все течет,  бурчал Жужуэль, ковыряя веточкой в заторе, устроенном неизвестно кем и с какими целями на ручейке, текшем из ниоткуда в никуда. Весело текшем, надо отметить. До последнего времени. «Палисандра, проворчал  Жужуэль, больше некому.»  И вздохнул. Тяжело. И, где-то даже, обреченно. Ибо с Палисандрой все было непонятно. Точнее, непредсказуемо, хотя и понятно. И где-то даже предсказуемо, ибо… Тут Жужуэль окончательно запутался и бросил веточку в ручей, ниже запруды. А если будет потом? Задумался он, что тогда?

— Нас всех затопит. — Сказала неизвестно когда подошедшая Палисандра, — И мы будем плавать на судах разной тоннажности. Я читала в разных газетах.  Намедни.

— Где плавать? — удивился Жужуэль

— По акватории, — удивилась его удивлению Палисандра, — что за глупый вопрос. Лучше скажи, где мы будем суда брать?

— Какие суда, — вздохнул Жужуэль, — у меня даже ножичка перочинного нет подходящих размеров.

— Может из газеты?

— В газетах сплошная брехня, — махнул рукой Жужуэль, — сразу потонем. Пойдем лучше мороженое купим.

— И ножичек. — Твердо сказала Палисандра. — Как мы можем быть уверены в будущем если у нас нет подходящего ножичка?

— И еще набор гвоздей, я видел там такой. Корабль без гвоздей никак не построить.

— Пойдем, — согласилась после долгих раздумий и подсчетов  Палисандра Злукурюк, — мне еще понадобится крем от загара и пляжный зонтик. Переносной! — Успокоила она встрепенувшегося было Жужуэля.

Корабль вышел на славу!  Жужуэль в новенькой фуражке с блестящим козырьком и крабом на кокарде, стоял на капитанском мостике, роль которого выполнял балкон второго этажа и пристально смотрел вдаль.

— Бинокль, — крикнул он паковавшей чемодан Палисандре.

— Какой бинокль? — Удивилась та, — нет у нас никакого бинокля.

— Я так и знал! — Воскликнул Жужуэль, — Трям…

— Ой!, — всполошилась Палисандра, — только не это…

Жужуэль снял фуражку и молча сошел  на берег. С мостика ему махала рукой и что-то кричала Палисандра, но он не обращал на нее внимания. Возле разлившегося ручья стоял Зумблюм П.

— Привет.  — Сказал Зумблюм П Жужуэлю, — смотри, как ручей разлился. Наверно, это весна.

— Наверно, — откликнулся Жужуэль, — значит утки должны скоро прилететь. То-то радости кролику Керогазычу будет.

— И нам тоже! — Крикнула с балкона Палисандра, — Откроется парк!

— А пойдем-те в парк, — предложил Зумблюм П, — обрадуем Керогазыча — скажем ему, твои друзья утки вот-вот должны прилететь! И он обрадуется ужасно.

— Почему? — поинтересовался Жужуэль.

— Глупый ты какой, — сказала вышедшая на улицу Палисандра, — он же  соскучился.

Дед Котлеткин потыкал метлой в запруду и сказал: «Непорядок, пожалуй». Ручеек разлился в довольно большую лужу. Котлеткин, оглянувшись — не видит ли кто?, пустил по течению кусочек коры, с воткнутой в него мачтой.

По мачте вверх и вниз носились матросики, а боцман с багровой от непрестанной ругани мордой носился по палубе, отвешивая тумаки всем подвернувшимся под руку. Капитан откозырял Котлеткину и отдал команду.

Котлеткин, стоя по стойке смирно, проводил кораблик до самого его выхода в открытое море и прикрутив забытый кем-то кран, принялся подметать двор и придумывать что ему приготовить к приходу внучки.